С револьвером в буханке хлеба: как еврей из Витебска создал «Моссад»

Во время Второй мировой большая часть боевых групп и организаций еврейской самообороны отказались от своей подрывной деятельности и приняли решение сотрудничать с англичанами. Тогда один из бойцов «Хаганы» по имени Иссер Харель был определен в британскую береговую охрану.

Офицер, под командованием которого ему довелось служить, часто позволял себе отпускать антисемитские шутки. И основное внимание сосредоточил как раз на Хареле, который выделялся на общем фоне из-за своего невысокого роста. В конечном счете, тот не стал долго терпеть, а сбил обидчика с ног и колотил его до тех пор, пока их не растащили.

Казалось бы, вспыльчивый солдат закончит свои дни в тюрьме. Но после этого его перевели на нелегальное положение, что стало началом одной из самых впечатляющих карьер в истории государства Израиль.

На самом деле его звали Израиль Гальперин. Точная дата его рождения неизвестна, поскольку документы были утеряны в годы революции и Гражданской войны, но это случилось за пару лет до Первой мировой. Семья была богатой и респектабельной: после свадьбы тесть даже подарил его родителям уксусный завод, чтобы покрыть необходимые расходы. Для него это было ничто: он имел концессию на производство этого продукта и был практически монополистом в Российской империи.

Во время «гражданки» Витебск несколько раз занимался белыми и красными. Маленький Изя даже видел выступление Троцкого перед жителями города. Когда советская власть национализировала семейный бизнес, Гальпериных в России уже ничего не держало, и они переехали в получившую независимость Латвию.

В то время евреи были одним из крупнейших меньшинств в стране. Поскольку она все ближе склонялась к фашизму, отношение к ним было не очень. Израилю не раз приходилось сходиться на кулачках с антисемитами на улице, и у него сформировался довольно взрывной характер. По мере взросления он начнет готовиться к эмиграции в британскую подмандатную Палестину и попадет туда в 1930-м году. С собой провезет револьвер, спрятав его в буханке хлеба.

Первое время он работал на ферме в кибуце, но затем записался в «Хагану». Многие еврейские боевые организации начинали, как отряды самообороны поселений, и первые годы он занимался именно этим. В годы войны его попытка поступить на британскую службу не удалась. И после перехода на нелегальное положение Харель стал заниматься вопросами контрразведки и безопасности. Он постепенно рос в чинах, и на момент провозглашения независимости Израиля оказался лучшим кандидатом на пост шефа «Моссада». Также он совместил должность начальника контрразведки.

В то время они находились в зачаточном состоянии и раздирались партийными разногласиями. Он установил принцип, согласно которому на работу принимались и умеренные ребята из «Пальмаха» и «Хаганы», и радикалы из «Иргуна» и «Лехи», если они, конечно, были достаточно квалифицированы.

Он принимал даже людей безо всякого образования, считая, что работа в спецслужбах – не профессия, а дар. Для некоторых кандидатов устраивалась проверка: без документов и денег их оставляли в любой соседней арабской стране и смотрели, в течение какого времени они вернутся в Израиль.

Единственным требованием были высокие моральные принципы и отсутствие судимостей, поскольку случилось несколько скандалов, когда израильские разведчики провалились или были завербованы из-за своего экстравагантного образа жизни. Было установлено правило, что сотрудники спецслужб не должны получать никаких дополнительных привилегий, за это бывает в авторитарных странах.

После первой арабо-израильской войны у «Моссада» значительно уменьшилось количество информаторов в арабских странах, поскольку еврейское государство совершенно недвусмысленно стало восприниматься, как враг. Харель сумел решить эту проблему, создав сеть информаторов в арабских армиях, правительствах и военизированных группировках.

Именно он организовал копирование и переправку на запад стенограммы знаменитой речи Никиты Хрущева о разоблачении культа личности Сталина. После этого текст был передан ЦРУ, а уже американцы его широко распространили. Это существенно повысило репутацию «Моссада».

Пиком карьеры Иссера Хареля стала организация похищения и переправки в Израиль Адольфа Эйхмана, высокопоставленного нациста, ответственного за непосредственное осуществление «окончательного решения». По его словам, была высокая вероятность поймать даже Менгеле, если бы операция произошла раньше на несколько недель. Но в итоге тому удалось скрыться и избежать наказания.

В начале 1960-х главной заботой израильской разведки стало участие немецких ученых из бывших нацистов в создании для Египта современных ракет. «Моссадом» тогда был завербован даже Отто Скорцени. Правда, из-за режима секретности, есть два мнения на этот счет: либо он не знал, на кого работает, либо знал, но согласился из стремления вновь вернуться к своему авантюрному образу жизни.

Впрочем, одновременно знаменитый диверсант работал на организацию «ODESSA», которая обеспечивала укрытие тем, кот ранее служил в СС. Скорцени не только отправил на небо главного ракетостроителя, но и рассылал ведущим инженерам посылки со взрывчаткой, от которых пострадали несколько немцев и египтян.

В то время израильские власти пытались заключить договор о поставке военной продукции с Западной Германией, который был крайне необходим молодой стране. Поэтому Бен-Гурион дал приказ Харелю временно приостановить подрывную деятельность в стране пирамид. Однако, тот, напротив, только ее активизировал, после чего агенты в спешке допустили несколько провалов и крупных оплошностей.

Это привело к ухудшению отношений с ФРГ и срыву подписания контракта. Иссер Харель был вынужден уйти в отставку. Только после этого он был рассекречен – до этого момента собственные соседи принимали его за мелкого клерка. Бывший разведчик стал заниматься общественной и политической деятельностью, но особых успехов в ней не снискал. Но прожил еще много лет и был абсолютно счастлив.